» Детство и юность 2 3 » Становление 2 3 4 » Зрелость 2 3 » Закат 2 » Итог

Исаак Левитан

Успех картины "Осенний день. Сокольники" придал Левитану уверенность в своих силах и на некоторое время облегчил его материальное положение. Но условия его жизни по-прежнему оставались очень тяжелыми. Не имея постоянного крова над головой, Левитан ютился в дешевых гостиничных номерах (о чем шутливо потом упоминал как об "английском" периоде своего творчества - по названию меблированных комнат "Англия").
Чтобы заработать средства к существованию, Левитан много рисовал для тех же иллюстрированных еженедельников, где тогда печатались рассказы Антона Чехова - тогда еще "Антоши Чехонте" и "Человека без селезенки". Но и в обстоятельствах, которые, казалось бы, могли направить Левитана по пути наименьшего сопротивления, он избежал участи многих одаренных художников, которые, как это случилось и с его старшим братом Авелем, оказались втянутыми в унылую текучку, опустились до рыночного трафарета и шаблонно-конвейерной работы. Чуждый халтуре и отнюдь не удовлетворенный уровнем своего мастерства, Левитан в начале 1880-х годов продолжал углубленное изучение природы и основ изобразительного искусства, стремясь приблизиться к идеалу, выраженному в его любимом стихотворении Евгения Баратынского "На смерть Гете":

"С природой одною он жизнью дышал,
Ручья разумел лепетанье,
И говор древесных листов понимал,
И чувствовал трав прозябанье.
Была ему звездная книга ясна,
И с ним говорила морская волна..."

Публицист Дмитрий Пругавин, живший некоторое время рядом с Левитаном в "Англии", вспоминал о необыкновенной трудоспособности художника, который вел жизнь очень уединенную и "с раннего утра и до сумерек изо дня в день работал, не выпуская кисти из рук". Во многих, прежде всего графических, работах начала 1880-х годов он с "шишкинской" скрупулезностью фиксировал подробности пейзажа, прослеживал рисунок древесной коры, формы листьев различных растений. Но и в наиболее детальных, точных, аналитически-исследовательских графических рисунках ощущается присущая художнику хрупкость, поэтичность, мягкость, нежность взгляда на горячо любимую природу. Все детали гармонично подчинены чувству целого, уяснению "мелодики" природы, тех элементов и законов строения растений, в которых выражается общая идея и смысл Вселенской жизни - рост, стремление ввысь, к солнцу, небу и звездам. Это изучение законов живой жизни природы и стало основой способности Левитана с годами все более лаконично, но не допуская художественного насилия над природой, выражать основную мысль волнующих его ландшафтов.

Левитан много читал, в том числе русскую поэтическую лирику, изучал достижения лучших русских и зарубежных пейзажистов. Так, специально для того, чтобы прочитать монографию о Жане Батисте Камиле Коро, работы которого он ценил, любил м не раз копировал, Исаак выучил французский язык. Очень важным оказалось для него общение с Василием Дмитриевичем Поленовым, в 1882 году возглавившим пейзажный класс в училище, где уже не преподавали ни умерший в том же году Перов, ни больной и не поладивший с начальством Алексей Саврасов (к тому же попавший под страсть к вину).

Влияние знаменитых обаятельных "жанров-пейзажей" Поленова ("Московский дворик", "Бабушкин сад") и этюдов, сделанных во время поездок в Грецию, Персию и на Ближний Восток, во многом определило характер поисков молодых живописцев левитановского поколения. Уже в конце 1870-х годов они, как вспоминал Константин Коровин, с восторгом вглядывались в синие тени и яркий солнечный свет на поленовских работах, изучали особенности выражения в них поэзии умиротворенного природного настроения (это понятие впервые появилось в русской критике именно в связи с картинами Поленова). Поленовская живопись вносила в русское искусство светлое, радостное, солнечное, аполлонническое начало, жизнеутверждающую, ровную бодрость и присущее личности художника сочетание утонченного европеизма, солидности, аристократического благородства и демократичности, глубокой, какой-то тургеневской любви к России, ее народу и природе. Впоследствии, в 1898 году, высказывая Поленову "благодарность как учителю и доброму отзывчивому человеку", Левитан писал ему, что московское искусство не было бы таким, каково оно есть, не будь Поленова. Особенно близки Левитану были некоторые композиционные принципы поленовских пейзажей, с их как бы обнимающим зрителя пространством, любовью к изображению уютных двориков, старых парков с заросшими прудами, речных заводей и излучин.

Связала Левитана с Поленовым не только личная дружба, но и успешная совместная работа в 1885 году над декорациями для Мамонтовской частной оперы.

Памятник Левитану

В ряде работ начала 1880-х годов Левитан как бы осуществил поэтический синтез уроков Саврасова и Поленова. Таков пейзаж "Дуб" (1880), композиционно близкий саврасовской картине с аналогичным названием, а живописным строем поленовским работам с их колористическим богатством. Написав стоящее на лесной опушке крепкое величественное дерево со светящимися на солнце яркими листьями, купающимися в чистом нагретом воздухе, Левитан точно передал нежный тон молодой травы у основания дуба, золотисто-оранжевый цвет источающих смолистый аромат сосен, игру теней на стволах и ветвях деревьев. В работах Левитана начала 1880-х годов все более проявлялись неповторимые грани его таланта - редкостная эмоциональная светочувствительность, повышенная чуткость движению, неуловимым изменениям в жизни природы. Эти качества, выразившиеся и в тональном, и в тембровом богатстве его работ, пожалуй, более всего раскрылись этюдах и картинах, посвященных различным стадиям наступления весны.
С удивительной точностью запечатлел Левитан мягкость влажной оттепели в пасмурный день ("Зимой лесу", 1885. Bолк написан другом Левитана анималистом Алексеем Степановым, вторым, после Серова, нашим анималистом), таяние серых остатков сугробов среди теплых красок обновляющейся природы ("Последний снег. Саввинская слобода", 1884) и, как будто пухом зеленеющие, весенние рощи. В одной из лучших таких картин – маленьком пейзаже "Весной в лесу" (1882), скромном по краскам изображении нежного, тенистого уголка леса, где среди зарослей ольхи и ивы поблескивает чистая вода голубого ручья, художник замечательно передал нежность серо-зеленой листвы и желтых искорок ивовых сережек, сквозное кружево тонких веток, словно позволяя нам прикоснуться к сокровенной тайне поэзии весны. Здесь особенно очевидна редкостная способность художника к тембровой разработке зеленого цвета, который является одним из самых неудобных для живописцев. Левитановское же владение этим цветом – цветом жизни, цветом надежды, цветом радости, цветом весны, цветом счастья, цветом любви - поистине удивительно. В пределах одной работы художник способен отыскать множество тонких оттенков зелени, присущих различным породам деревьев и кустарников, травам и водяной ряске, на солнце и в тени, запечатлеть мягкую вибрацию зеленого цвета в воздушной среде и передать ощущение дыхания и пережеваний растения.

"Весной в лесу" (1882):