1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12 - 13 - 14

Золотая Осень. 1895

«Выполняя свою картину «Весна. Большая вода» (ГТГ., 1896), Левитан мог вспоминать своего учителя Саврасова, который за 20 лет до него произвел своими «Грачами» впечатление настоящей весны в русском пейзаже. Такие же тонкие березки, выстроенные в ряд, изогнутые и голые; за ними оттаявшая речка. Только у Саврасова хмурое, низко нависшее весеннее небо, у Левитана - прозрачная весенняя синева и золотистые лучи на песчаном берегу. Но главное различие не в мотивах. Самый характер живописного языка решительно изменился; Саврасов рассказывает, описывает, в его пейзаже нечто совершается, происходит, и самая суета и гам прилетевших грачей сообщают ему несколько бытовой характер, свойственный всей живописи передвижников тех лет. У Левитана все запело, зазвучало, прониклось музыкальным строем, все внешнее и случайное исполнилось особенного смысла, и потому полнее вылилась скорбно-радостная, чуткая душа художника».
«Главной темой «Большой воды» Левитана служит трогательно-прозрачная, целомудренная чистота весны и особенно застенчиво-робких, еще не одетых, голых березок. Картина наполнена воздухом; в сущности и сама большая вода выглядит, как опрокинутое небо и это преобладание неба отдаленно напоминает «Над вечным покоем». Но там преобладание неба и воды делало картину необитаемой, природу - равнодушной, почти безжалостной к человеку». Художник находит тонкую степень градации и соотношения цвета и света, цвета и тона, мягкости в рисовке предметно-пространственной среды. «В отличие от картины «Над вечным покоем», в которой природа выглядит как величавое, но чуждое человеку зрелище, в «Большой воде» плавно изогнутый берег ведет наш глаз в глубь картины, связывает лодку с манящим простором дали и делает природу более соразмерной человеку».
Левитан стремится вместе с лиризмом, обобщенностью, глубокой поэтичностью образов природы запечатлеть их изменчивость, «дыхание» земли и неба, то мокрого, то светлого, то темного, но «движущегося» неба. «Сравнивая законченную картину с первоначальными этюдами, видим, что Левитан искал выразительности контура изогнутого берега, стремился избежать его среза рамой и пытался связать его край с линией гнутой березки. Работая над картиной, Левитан не менял ее содержания, не обогащая ее частностями; он совершенствовал цветовое созвучие и певучий линейный ритм, и они-то и делают это произведение самым лирическим среди всех его пейзажей». С горы расстилается широкая панорама реки, рядом - старый деревенский погост. «В ней я весь, пишет Третьякову о картине «Над вечным покоем» Левитан. - Со всей своей психикой, со всем моим содержанием». Левитана чаще всего привлекает ненастье, «движение облаков по сумрачному небу, скупые проблески света». Очевидно подобная «сумеречность» настроения, состояния природы настраивает на глубокий философский лад, сообщает мыслям особую эсхатологичность, исповедальный характер. Глубина и бездонность небес, проливающих свет на грешную землю, вечное течение реки Волги, видавшей и татаро-монгол, и Стеньку Разина, и государей Российских рода Рюриковичей, Калиты, Романовых, и нищету народа, схоронившей в своих волнах предания, легенды и мифы из истории славян и многое другое, чего не перечислишь и словами не опишешь. На высоком мысе церковь и погост. Деревянные покосившиеся от времени кресты старого кладбища, как свидетельство бренности человеческой жизни, великой ее тайны и непостижимости, Божьего провидения человеческого пути и судьбы. Картина поистине философична и монументальна - это гимн Мирозданию, светлая печаль о Человечестве, молитва Всевышнему за род людской.

Философский настрой продолжается и в других произведениях Левитана, например, «У омута». Причем, оба этих произведения написаны на больших холстах (что у Левитана встречается не часто) одного формата и, главное, почти одинакового размера ( «У омута» - 150 х 209, «Над вечным покоем» - 150 х 206 ). Затем, в них практически одинаковы верхние и нижние части изображения, правда, линия горизонта в картине «Над вечным покоем» опущена несколько ниже, чем линия дальнего берега в картине «У омута», зато такие важные детали, как мысик, от которого начинается мельничная запруда («У омута», и холм над водным простором («Над вечным покоем») по очертанию, главное, по расположению на холсте совпадают полностью, «создавая более позднее произведение, Левитан как бы отталкивается от более раннего».
Как правило, работа его над картиной всегда начинается с карандашных набросков, этюдов с натуры, преследующих цель сбор материала и уточнение композиции будущего полотна. Так, в рисунке «У омута» (1891) легкими линиями с проработкой штрихом намечен с натуры мотив проложенного через реку моста. Это удачная зарисовка с натуры легла в основу одноименного этюда (1891), где верно схвачены цветовые отношения дремучего леса, заросшего пруда, что способствовало рождению картины «У омута» (1892), в которой Левитан демонстрирует графическую точность и проработанность детали, живописную целомудренность натурного этюда и монументальную законченность и цельность композиции картины. «Омут» писался в Тверской губернии, в имении Панафидиных, близ Затишья, в котором Левитан жил после Плеса.
С.П.Кувшинникова вспоминала: «Этюд для этой картины Левитан сделал в Бернове, имении баронессы Вульф, на мельнице, куда мы ездили на пикник». Причем художника поставили в известность о существующей трагедии, связанной с этим омутом. Как пишет С.П.Кувшинникова: «У прадеда баронессы, человека крутого нрава, был молодой конюший. Юноша влюбился в дочь мельника, она от него забеременела, и об этом доложили барину. Барин разгневался и забрил конюшего в солдаты, а девушка в этом самом омуте утопилась. По словам баронессы, Пушкин не раз гостил в Бернове, в соседнем имении, Малиннике, бывал на мельнице, здесь ему рассказали предание, связанное с омутом, и он написал «Русалку». Сделав маленький набросок, Левитан решил писать большой этюд с натуры, и целую неделю по утрам мы усаживались в тележку - Левитан на козлы, я на заднее сидение и везли этюд, точно икону, на мельницу, а потом так же обратно».
Таков был процесс творчества художника. Перебравшись в Покровское, в условиях мастерской Левитан завершил тему «Омута» и литературных и жизненных преданий, связанных с ним, большим полотном.
«Этюды к картине «У омута» дополняют те выводы, которые можно сделать из сравнения натурного этюда маслом 1891 года (частное собрание) с картиной 1892 года. Рисунок карандашом (ГТГ) ближе к натурному этюду и, вероятно, также исполнен с натуры. Мы видим в нем, как и в этюде маслом, большое пространство спереди и слева. Компонуя большой холст, Левитан укоротил ненужное пространство на первом плане, справа и слева от плотины. Изображение стало компактнее, и внимание сосредоточилось на самой плотине. Усилилось влечение взгляда в глубину. Сама плотина в рисунке изображена сложнее, с деталями, которые художник отбросил в картине. Небо еще без тех мрачных облаков, которые появились в картине. Сравнивая картину с натурным этюдом, мы видим, пишет А.А.Федоров-Давыдов, как Левитан освещением неба, его контрастом с облаками, отражениями в воде, тенями в кустарнике усиливает эмоциональную выразительность пейзажа, придавая ему таинственность, нечто сказочное и соответствующее представлению о «гиблом месте». Акварель «У омута» (местонахождение неизвестно), построенная на резких контрастах темных и светлых пятен, показывает искания художника. В отличие от рисунка в этой акварели Левитана интересуют главным образом освещение, драматические его контрасты».