1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12 - 13 - 14

Золотая Осень. 1895

Сочными мазками лепит форму и объемы, создает перспективу деревенских дворов и хозяйств. Этюд композиционно выстроен, отдельные части его согласованы и уравновешены. Параллельно нижнему краю холста повис мостик, перекинутый через овражек, на первом плане золотящаяся на солнце зелень и небольшое зеркало воды, в котором отражается ствол дерева. Стволы трех деревьев собирают под своими кронами деревенское хозяйство: напиленные дрова, бревна. И далее - перспективу замыкают бревенчатые избы, крытые соломой. Взгляд зрителя постепенно углубляется в пространство этюда, любуется красотой окружающего мира: голубыми тенями, сочной зеленью, напоенной солнечными лучами окрестностью Саввинской слободы.
Устойчив и плодотворен оказался сам метод работы Левитана над композициями-картинами. Сначала художник выполнял несколько эскизов композиции на заданную тему карандашом и углем, определяя оптимальный подход в размещении элементов, соотношении частей и целого. Параллельно разработке главной «композиционной магистрали» будущего произведения собирается и натурный материал этюды, наброски и т.п., суммируя разнообразные впечатления от натуры мастер подходил к разрешению композиционных задач картины. Так рождался замысел произведения укладывающийся в главные известные композиционные схемы: треугольные, пирамидальные, круговые.

«Березовая роща» (1885) стала своеобразным вызовом одноименной картине Куинджи, обозначила этап состязательности Левитана с современными ему художниками-пейзажистами. Он начал ее в Бабкине, а закончил в Плесе на Волге. Он очарован красотой березовой чащи, светоносностью белых стволов, сочной травы с искорками луговых цветов, скрывающей основания стволов, переливами светов и полутонов. Как справедливо отмечал Вл. Петров: «Если Куинджи воспринимает свет солнца, как величественное, непостижимое, влекущее к себе человека физическое явление, то Левитан смотрит на мир, имея в основе отношения к природе некий психологический «модуль человечности». Березки являются в его картине не сгустками света и цвета, зажженными потоками солнечных лучей, а самыми веселыми и светолюбивыми из деревьев, улыбающимися навстречу солнцу и живущими, как и все вокруг них, своей жизнью, душевно близкой художнику».
«Березовая роща» Левитана обнаруживает близость к импрессионизму, она построена на этюдных принципах. Известно много этюдов к картине, в которых художник любовно передает пленившие его типы белоствольных берез, солнечное освещение, зелень, играющую на солнце многочисленными переливами тонов и полутонов. Композицию полотна визуально можно продолжить влево и вправо, раздвинув границы данной рощи до бесконечности. Лишь центр холста «удерживается» за счет группы стволов, пучкующихся вглубь, пока их не скрывает зелень лета. Первый план «закрепляется» масштабно и визуально стволами наклоненных слегка березок, они и формируют перспективные сокращения. Этюдный характер работы в ее недоговоренности, в взволнованности живописно-пластической фактуры, в изнеженности и трогательности столь близкого каждому русскому человеку мотива. Маэстрия живописной формы скрывает каждодневный эскизный поиск единственно верного решения темы.

Лирическая интонация, прозвучавшая в полотнах Левитана 1880-х годов - одна из отличительных, индивидуальных черт художника наряду с вниманием к внутреннему, духовному миру человека, который сам по себе является для него большой ценностью. Раскрытию душевных переживаний, как правило, во многом способствовало пространственно-композиционное решение: будь то большое полотно, негромкий этюд. Каждый мотив диктовал своеобразную манеру живописного исполнения, пластический «оркестр» звучания красок, положенных то корпусно, то лессировочно, создавая определенные фактурные «ходы», то напряженность, то разрядку колористического решения. Музыкальность самой живописи сопровождалась глубиной эстетического прозрения и прочтения пейзажного мотива, избранного ландшафта, образного «прочувствования» материала изображения, пластической идеи, концепции картины. Образный строй картин Левитана предопределен тягой к «всепрочтению» темы, философского взгляда на мир, целостностью видения с прозорливостью поэта, психолога, размышляющего над судьбами мира, человека, своей страны.
Он приходит к своеобразной метафорике пейзажной живописи, словно бы олицетворяя природную среду, наделяя ее психологическими характеристиками, выявляя «физианомию» мотива местности и открывая за ним ее диалектику души. Левитан выискивает и запечатлевает природу в пронзительных, звучных моментах созерцательности и движения. Аналогии подобных подходов можно найти в немецком романтизме первой трети 19 века - в творчестве Каспара Давида Фридриха или англичанина Дж.Тернера, или швейцарца А.Ахенбаха, или представителей барбизонской школы (К.Тройона, Ж.Дюпре и др.). Романтический склад, лирический настрой реализма И.И.Левитана в пейзаже стал частью достижений жанра русской школы живописи.

Глава третья

От ранних произведений к более поздним Левитан все глубже и глубже проникал в суть природы, окрашивая ее созерцание в романтические тона. Его пейзажи, поистине лиричные, необычайно тонко решенные, действительно звучат. Мастер умеет передавать чарующую мелодию сумерек, грозовые раскаты, звуки уходящего дня, музыку дождя, поэзию волжской прибрежной жизни.
Как правило, созданию картины предшествовало длительное изучение натуры, серии зарисовок, этюдов, подготовительных набросков-поисков композиции. Левитан использовал для этих целей и карандаш, и тушь, и пастель, и акварель.

Новый этап творчества художника был связан с поездками в Крым и на Волгу. Причем по Волге он путешествовал в 1886 и летом 1888 гг. После первой поездки появилась картина «Вечер на Волге», после второй - целая серия волжских пейзажей. Он стремится передать материальную красоту зримого мира. Начиналось путешествие по Оке, с Рязани, через деревню Чулково. По Волге тянулись перед взором путешественниеов Нижний Новгород, печальные деревеньки, в которых просматривалась нищета соломенных крыш. На высоком берегу возвышался Городец, на берегу строились баржи, баркасы и парусные расшивы, украшенные деревянной резьбой. К вечеру Волга преображалась, когда алый диск солнца заходил за сиреневые облака, зажигались огни на противоположном берегу. Леса могли тянуться непрерывной грядой, изредка их рассекали овраги.
Не случайно лучшей картиной «волжского цикла» Левитана В.Прытков называет «Вечер на Волге» (1887-1888 гг. ГТГ), в которой «он поднялся до обобщающего художественного образа, сознательно применил приемы тональной живописи, основанной на тщательно выверенных светотеневых и цветовых отношениях она смотрится как большое произведение эпического плана».