1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12 - 13 - 14

Золотая Осень. 1895

Меланхолия Левитана, его пессимизм выражен в отправленном А.П.Чехову весной 1887 года письме: «Разочаровался я чрезвычайно. Ждал я Волги, как источника сильных художественных впечатлений, а взамен этого она показалась мне настолько тоскливой и мертвой, что у меня заныло сердце и явилась мысль, не уехать ли обратно? И в самом деле, представьте себе следующий беспрерывный пейзаж: правый берег, нагорный, покрыт чахлыми кустарниками и, как лишаями, обрывами. Левый - сплошь залитые леса. И над всем этим серое небо и сильный ветер. Ну, просто, смерть. Не мог я разве дельно поработать под Москвою и не чувствовать себя одиноким и с глаза на глаз с громадным водным пространством, которое просто убить может. Сейчас пошел дождь. Этого только недоставало!». Раздражение Левитана было связано с нервным состоянием художника, отсутствие идиллического взгляда на жизнь продиктовано скорбным существованием. Очевидно, вид нищеты российской глубинки не вызывал восторженного отношения, а с другой стороны он был постоянно творчески неудовлетворен, о чем свидетельствует его признание в письме к А.П.Чехову все той же весной 1887 года: «Я никогда еще не любил так природу, не был так чуток к ней, никогда еще так сильно не чувствовал я это божественное нечто, разлитое во всем, но что не всякий видит, что даже и назвать нельзя, так как оно не поддается разуму, анализу, а постигается любовью. Может ли быть что трагичнее, как чувствовать бесконечную красоту окружающего, подмечать сокровенную тайну, видеть бога во всем и не уметь, сознавая свое бессилие, выразить эти большие ощущения». Эти тягостные раздумья отразились и на формировании образа волжской природы в произведениях художника. Тоска и уныние не покидали Левитана, составили жизненный фон восприятия им окружающего мира.

Словно бы свинцово-серой пеленой затягивается река, погружающаяся в предвечерние сумерки в «Вечере на Волге». На темном зеленоватом песчаном берегу нашли свой причал лодки. Берег реки уходит далеко вдаль, вклинивается в гладь воды песчаной косой, словно тревожа ее спокойствие и обозначая белую рябь, распространяющуюся вплоть до дальнего берега, что пролегает за линию горизонта. Бесконечны просторы Волги и ее берегов, и за линией горизонта река сливается с небом. Закатившееся солнце погружает дивный пейзаж в холодную дрему, облака затягивают небеса, лишь только кромка осталась бледно-золотистого света, но она не способна пролить свой свет на надвигающуюся ночную мглу. Композиция устремлена от правого нижнего края картины вверх по диагонали и в то же время она линейна, ярусна: полоса берега, реки, дальнего берега, сужающегося и уходящего за горизонт и неба, облаков.
Можно отметить зеркальность композиций картин «Вечер на Волге» и «На Волге». Так, «пространство, заключенное в картине «На Волге», несмотря на диагональ, лежащую в основе ее построения, развивается в глубину совершенно однозначно, хотя линия дальнего берега, делящая полотно почти пополам, и характер колорита (единый мягкий охристо-лиловый тон) свидетельствуют о стремлении художника к обобщению. Иное дело - картина «Вечер на Волге» (1887-1888). Ее пространство, несравненно более сложное, построенное на чередовании горизонтальных и диагональных ритмов, может быть уподоблено слегка вогнутому зеркалу. Его «замкнутость», практически сводящая на нет иллюзию глубины, взаимная уравновешенность, (как по очертанию, так и по плотности цвета) верхней и нижней части живописной поверхности позволили Левитану, несмотря на скромные размеры полотна, создать образ почти монументальный. В свою очередь, богатство и сложность внутренних ритмовстолкновение цветовых контрастов (спокойная равномерность приглушенного цвета дальнего и интенсивность серебристой полосы стремнины) придали эмоциональному строю картины драматическую напряженность».

«В «Вечере на Волге» выбор элегического мотива, лаконизм выразительного подбора красок (цвет неба, воды и темного берега) сочетается со скупым подбором таких подробностей изображения (коса, врезающаяся в реку, кое-где всплески воды, лодки, вытащенные на берег), которые представляются некими «локальными признаками», выражением национального своеобразия».
После Кинешмы левый берег Волги стал скучнеть, зато правый словно собрал все красоты и щедроты русской природы. Левитан увидел высокий зеленый холм, на котором возвышалась темная деревянная церковка и возле нее кресты погоста. Стариной повеяло от почерневших бревен, досок и острой крыши. Церковка возвышалась над огромным водным пространством, а от нее к реке уступами разметались дома Плеса. Плес поразил воображение художника своим дивным, гористым ландшафтом, множеством церквей, зеленой набережной, торговыми рядами. Левитан почувствовал неповторимость и разноликость пейзажей городка, осевшего на соборной и Петропавловской горах. Он начал работать.
Здесь появлялись этюды к будущим картинам: «Вечерний звон» (1892), «Вечер. Золотой Плес» (1889), «После дождя. Плес» (1889). Этюды с Петропавловской церкви, то в лучах заката, то после дождя, то в вечерние или утренние часы стали основой будущих его знаменитых картин. Композиции произведений Левитана развиваются по диагонали. Красоты Плеса просматриваются через первый план - ближний берег реки, с причаленными к песчаному берегу лодками («Вечерний звон», «После дождя. Плес») или поверхности гористого ската («Вечер. Золотой Плес»). Естественно, в последнем случае линия горизонта поднимается вверх. В «Вечернем звоне» линия горизонта проходит почти что через геометрический центр картины, а в работе «После дождя. Плес» совпадает с золотым сечением и составляет 1/3 от нижнего края полотна. Комбинации с горизонтом позволяют раскрывать плоскости земли, менять точки зрения на объект, закреплять визуальные ряды синтетического единства естественной и архитектурной среды обитания человека. Пейзажи Плеса Левитана историчны, проникнуты национальным пафосом и мелодикой пережитого. Они лаконичны и согреты человеческим теплом, освещены древней традицией, насыщены лиро-эпическим интеллектуализмом. Холодный колорит «После дождя. Плес», осененная золотым солнечным светом гамма теплых тонов «Вечернего звона», и золотистой нежной дымки тонких золотисто-серебристых сочетаний в картине «Вечер. Золотой Плес» свидетельствуют о небывалой степени вариабельности мотива, качества, присущего живописи Левитана.

Волжские этюды, пейзажи, картины имеют глубоко эмоциональное звучание. Ощущение поэтичности, тишины и гармонии в пейзажах возникает благодаря глубокому проникновению в поэтику Средней полосы России, Древней Руси и позволяет говорить о целостной завершенной творческой концепции, выражающей существо изображаемого в современном его понимании. Левитан, каждый раз выбирая тот или иной мотив древнерусской архитектуры, согласует его с основным замыслом произведения. Так в картинах Плеса привлекает пластическая выразительность храмов. Благодаря ритмическому строю композиции передается сама суть древнерусской архитектуры. Как и древние зодчие, возводя свои творения на возвышенности, Левитан органично вписывает древнерусские храмы в пейзаж. Композиция строится таким образом, что церковь является доминантой, подчиняющей окружающее пространство, естественно и неразрывно объединяющей окружающее пространство. Таким образом, через пластический строй пейзажного мотива ему удается передать историческую связь времен, вероисповедные, духовные основы поколений. В целом творчество Левитана - пейзажиста отразило как индивидуальные, так и общие тенденции развития жанра. Художник искал такие формы образного воплощения, которые смогли бы выразить национальное своеобразие характерного ландшафта.