Исаак Левитан

Перед своей смертью Левитан завещал уничтожить все письма, хранившиеся у него. То были письма от его друзей и знакомых, полученные Левитаном на протяжении всей жизни. От Чехова, Третьякова, Поленова, Васнецова, Бенуа, Дягилева, родных, любимых женщин и многих друзей художника. Пожелание Левитана было выполнено, и письма были преданы огню. В данной главе публикуются письма, написанные самим Левитаном. Если у вас где-нибудь завалялось письмо Левитана, неизвестное широкой публике, немедленно присылайте его нам, и оно будет опубликовано здесь. Солидное вознаграждение гарантируется.

Карзинкиной Е.А.

Courmajeur
6 мая 1897

Пишу Вам, Елена Андреевна, третье письмо и ответа не получаю. Это будет последнее. Скучно писать не получая ответа. Сижу теперь у подножия Mont Blanc и трепещу от восторга! Высоко, далеко, прекрасно! Взобравшись на вершину Mont Blanc, уже можно рукой коснуться неба! Сделал глупость: чтобы написать ледник, взобрался высоко на гору и испортил себе сердце. Завтра еду в Наугейм, ибо мне все-таки не очень хорошо. Одно время было даже настолько плохо, что хотел ехать обратно в Россию, умирать.

Что вы поделываете, бессердечное существо? Прислать мне книжку и только! Каково?!

Дайте мне только приехать в Москву - отомщу! Если захотите исправиться и написать, то пишите: Франкфурт, Наугейм, прекрасному художнику. А может быть, у вас по этому поводу другое мнение? Я вас!

А все-таки как хочется домой, смерть!

Да напишите же что-нибудь, ужасное вы существо!

Или, может быть, вы удалились "за сцену"? - Поздравляю Вас, этого только недоставало!

Ну бог с Вами. Не забывайте несчастного изгнанника.

Получил неприятное известие от Чехова - у него легкие начали болеть и ему придется ехать на юг. Как тягостно было мне узнать это. Я его люблю. Будьте здоровы. Пока преданный Вам, а если не ответите - ненавидящий Вас

Левитан

Чехову А.П.

Courmajeur
5 мая 1897

Дорогой мой Антон Павлович! Ты меня адски встревожил своим письмом. Что с тобой, неужели в самом деле болезнь легких?! Не ошибаются ли эскулапы, они все врут, не исключая даже и тебя. Как ты сам себя чувствуешь, или самому трудно себя проследить? Сделай все возможное, поезжай на кумыс, лето прекрасно в России, а на зиму поедем на юг, хоть даже в Nervi, вместе мы скучать не будем. Не нужно ли денег? Я уверен, если ты и лето и зиму проведешь хорошо, все пройдет, и врачам не придется торжествовать.

Я чувствую себя нехорошо. Болит грудь, а настроение духа? Ну, да об этом и говорить нечего - оно ужасно. Теперь я на третьем месте после Nervi. Сижу у окна и смотрю на Mont Blanc. Величаво до трепета. С вершины его - одно маленькое усилие и протянешь руку богу (если удостоит!). Хотел было вступить в законный брак с "музой", да она, подлая, не хочет! Мне очень хотелось бы родить хоть на маленьком лоскутке холста Mont Blanc, да без музы ничего не выходит. Серьезно, пытался несколько раз писать - ни к черту! Через несколько дней еду в Наугейм, где буду лечить специально сердце. Во всяком случае, я скоро возвращаюсь, мочи моей нет сидеть одному здесь; у меня спутник есть, да он бутафорский - скучен и молод. Пиши письма, все перешлют - я оставлю свой адрес, куда переезжаю.

Привет Марье Павловне. Пусть много работает, а главное, - пусть глубоко работает, она это понимает. Привет также милой Ликуше.

Ах, зачем ты болен, зачем это нужно? Тысячи праздных, гнусных людей пользуются великолепным здоровьем! Бессмыслица. Ну, да храни тебя бог, мой милый, дорогой Антон. Обнимаю тебя. Твой искренне преданный тебе

Шмуль

Берчанскому Л.3.

Courmajeur
5 мая 1897

Оба письма твои получил. Рад, что тебе удалось отделаться от долгов и уехать домой. Я уже на третьем месте после Нерви - тоска гонит с места на место. Теперь сижу у подножья Мон-Блан - величайшая гора в Европе. Красиво. Сделал несколько этюдов. Отсюда еду в Париж и затем в Наугейм, где специально буду лечить сердце. Чувствую себя не особенно хорошо. Боли в груди и сердце продолжаются. Желаю всего лучшего.

Привет Терезе и твоим. Пишу на адрес Соловьева, забыл твой.

Левитан

Пиши Франкфурт, Наугейм, до востребования.

Бенуа А.Н.

4 мая 1897

Добрейший Александр Николаевич!

Обещал и очень желал участвовать в этом году на акварельной выставке, но судьба решила иначе и решила жестоко. Мне не только что не удалось изготовить к акварельной выставке, но мне не удастся кончить и к передвижной, хоть и есть полудоведенные вещи. Ко мне незаметно подкралась ужасная болезнь, от которой страдаю с осени и которая меня и доконает. Нечего обманывать себя. У меня оказался порок сердца и расширение аорты. Как видите, штука мало забавная!

Я бы еще примирился, если б болезнь, лишив меня многих радостей в жизни, оставила хоть возможность работать, а то так рано складывать оружие больно. Да, ничего не поделаешь в руках этой неумолимой нелепой силы, что мы зовем судьбой!

Как Вы поживаете, что работали и где?

Черкните на досуге.

Передайте мой поклон Вашему брату и общим знакомым.

Уважающий Вас И. Левитан