Исаак Левитан

Перед своей смертью Левитан завещал уничтожить все письма, хранившиеся у него. То были письма от его друзей и знакомых, полученные Левитаном на протяжении всей жизни. От Чехова, Третьякова, Поленова, Васнецова, Бенуа, Дягилева, родных, любимых женщин и многих друзей художника. Пожелание Левитана было выполнено, и письма были преданы огню. В данной главе публикуются письма, написанные самим Левитаном. Если у вас где-нибудь завалялось письмо Левитана, неизвестное широкой публике, немедленно присылайте его нам, и оно будет опубликовано здесь. Солидное вознаграждение гарантируется.

Карзинкиной Е.А.

Наугейм
26 мая 1898

Изо дня в день все собирался Вам написать, Елена Андреевна, и как-то все не удавалось. После Вашего отъезда, мне много пришлось возиться с приисканием дачи, а потом, повозившись, пришлось ехать за границу, от чего окончательно устал. Теперь немного отхожу - и является для меня возможность черкнуть несколько строк добрым знакомым. Скажите, как здоровье Вашего отца и Ваше? Вы мне казались очень утомленной в день Вашего выезда из Москвы. Как теперь? Работали? Довольны? Ваши все здоровы? Было хорошо в Крыму? Пишу Вам на московский адрес, думая, что Вы уже вернулись.

Я принимаю ванны, хожу к немцу-доктору Шотту, который обещает совершенно восстановить сердце, думаю только, что врет проклятый немец!

Тоскую по обыкновению, нет хуже, ни одного знакомого, не с кем слова сказать!

Добыл запрещенные в России книжонки и читаю. Много вздору. Не дождусь дня выезда в Россию. Летом буду в Подсолнечном - прекрасное место раздобыли, имение Олениных.

Застали ли Вы передвижную? Что Вам понравилось?

Ну, до свидания, вздумаете мне ответить, буду очень рад.

Мой привет Вашим И.Левитан

Не сердитесь на каракули - неможется. Германия, Deutschland, Bad Nauheim, Hotel du Nord.

Хруслову Е.М.

Москва
16 апреля 1898

Уважаемый Егор Моисеевич!

Будьте добры, отдайте посланному моему картину "Первая зелень", бывшую в Петербурге.

Также прошу Вас за мою картину "Лунная ночь, дорога" - первую цену назначить 1000 рублей - 860 рублей.

Берчанской Т.И.

Москва
3 апреля 1898

Только что оправился от страшной болезни - тифа, едва не унесшей меня. Я был совсем плох. Теперь немного оправляюсь и по приказанию доктора еду за границу, куда смертельно не хочется ехать. Просмотрел работы твоего сына - по-моему, дарование, вероятно, есть. Принадлежности для живописи пошлю с Петром, о котором, кстати, не имею ни слуху ни духу вот уже около месяца. Он поехал в Питер и пропал. Может быть, уже в Одессе? Пишу на адрес Леона, ибо твой утерял. С Морозовым не говорил по делу Петра. Не могу не удивляться легковерности твоей, придающей большую цену словам Петра! По его словам, мне стоит только сказать несколько слов Морозову, и он выгонит в шею прежних покупщиков и возьмет его. Дико! Во всяком случае, попытаюсь.

Можешь меня поздравить: Академия художеств присудила мне звание академика; по теперешнему кодексу - звание это высший чин по художеству.

Привет всем твоим.

Твой Исаак

В Москве буду еще две, три недели.

Матэ В.В.

Москва
2 апреля 1898

Дорогой Василий Васильевич!

Только что оправился после ужасной болезни - тифа, едва не унесшей меня, и спешу исполнить обещанное Вам - прислать этюд. Не знаю, понравится ли он Вам; если нет, то, будучи в Москве, сами выберете. Через две недели надо ехать за границу, куда смертельно не хочется. Мой сердечный привет Вашей жене и дочке. Всего лучшего

Преданный Вам Левитан

Дягилеву С.П.

Москва
Начало апреля 1898

...только что оправился от ужасной болезни - тифа, от которого едва не ушел. Теперь переполнен радостью выздоровления.

Хруслову Е.М.

Москва
15 марта 1898

Исаак Ильич Левитан просит картину "Последние хорошие дни осени", проданную госпоже Тенишевой, выдать господину Дягилеву по закрытии выставки.

Картину "Шоссе - осень" согласен уступить за 500 рублей.

Исаак Ильич сам не пишет по болезни.