Человек, помогай себе сам! - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12 - 13 - 14 - 15 Свежий ветер - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12 - 13 - 14 - 15 - 16 - 17 - 18 - 19 - 20 - 21 - 22 - 23 - 24 - 25 - 26 - 27 - 28 - 29 К солнцу - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12 - 13 - 14 - 15 - 16 - 17 - 18 - 19 - 20 - 21 - 22 - 23 - 24

Левитан в имении Бабкино, 1898 год

Глава вторая - Свежий ветер

Левитан жил в Плесе, когда от скоротечной чахотки умер Николай Чехов. Первое горе посетило семью Чеховых. Левитан был с ними мыслями и чувствами, его потрясла эта безвременная потеря. Смерть товарища по искусству как-то насторожила Левитана. Он понял, что надо спешить, если намерен осуществить хотя бы долю своих надежд. Для художника этим летом больше, чем когда-либо прежде, в картине стала иметь значение мягкая тональная живопись при рассеянном свете. Он искал как построить картину, чтобы с помощью перехода одного тона в другой передать пространство. Его занимало, как написать глубину неба, необъятность реки, уходящие горы. Неутомимость Левитана вызывала всеобщее - удивление. Осенью он вернулся в Москву с большим грузом: вез много готовых картин и превосходные этюды. Эту плодовитость отметил Голоушев в своей монографии и назвал Левитана «первым пейзажистом России». Но пресса в Петербурге молчала, если не считать издевательских стишков, которые поместила «Петербургская газета». Что фельетонисту, скрывшемуся за подписью Боримир, до мук художника, его поисков и разочарований, находок и провалов! Эти упражнения стихоплета выдают лишь врага всего нового в искусстве, презирающего поэзию будней и правду на холстах.

«После дождя»

Сюжетец выбран нерутинный.
Блины пустивши по воде,
Скажите нам, художник, где
Идет весною дождик «блинный»?

И не менее иронически еще четыре строки того же остряка:

Третьяков картину вашу
Приобрел, а не отверг
Кто другой купил бы разве
«После дождика в четверг»?

Петербургская пресса не обмолвилась больше ни словом о полотнах художника.
После такого приема в столице Левитан очень тревожится, как отнесутся к его последним поискам в Москве. Тревога его нашла отражение в письме к Поленову одному из устроителей Передвижной выставки:
«...Я предоставляю Вам, если, конечно, позволите, право поставить мои картины, где найдете их удобнее, но просил бы иметь в виду, что они писаны не в сильном свету, и потому мне кажется, что их выгоднее было бы поставить не в сильный свет и никак уж не у окон... Я прошу об этих картинах не потому, конечно, что я дорожу ими или жаждал успеха, - нет, но окончательный неуспех их и в Москве докажет мне ошибочность той теории, в силу которой они были сработаны». Московские критики заметили волжские картины Левитана. Они пленились их колоритом и поэтическим чувством, отдали должное зреющему таланту, мастерству. Но, помимо этих скупых газетных строк, к Левитану уже стекалась любовь и нежность многих посетителей выставки. Осенью Поленова не было в Москве, он жил за границей. Левитану очень хотелось показать ему свои работы. Он зашел к его жене, пригласил ее в свою новую мастерскую. Да, у него было, наконец, настоящее ателье, с верхним светом, окнами, выходящими на север. Он мог работать, не проклиная маленьких окон, мог отходить от мольберта и видеть картины на большом расстоянии. Мастерскую на льготных условиях уступил Левитану С.Т.Морозов, фабрикант и меценат, который брал уроки живописи у художника и стал горячим покровителем его таланта. Поленова писала мужу за границу в ноябре 1889 года: «Левитан как-то был у меня, довольно долго просидел, - просил прийти посмотреть его работы. Вчера мы были с Лилей. Он работает в мастерской у Сергея Тимофеевича. Чудная мастерская, и сам Левитан шагнул громадно за это лето. Работает страшно много и интересно». Еще не раз успех прильнет и отхлынет, окрылит или опечалит. Но плоды второго лета, проведенного в Плесе, принесли Левитану славу устойчивую и заслуженную.

Они шли рядом

В двадцать лет Михаил Нестеров написал автопортрет: лицо встревоженное, полный ожидания взгляд, черты острые, жестковатые, выдающие решительность характера. Левитан узнал такого Нестерова еще в училище. Он был смолоду человеком непреклонных взглядов, преданным искусству. Они стали друзьями. И хотя трудно найти две более несхожие натуры, молодые люди этого не замечали. Не всегда ведь дружба в полной гармонии, иногда ее питает интерес к противоположности характеров. Резкий в суждениях, фанатично религиозный Нестеров. Мягкий, впечатлительный, убежденный атеист Левитан. Чехов сказал о нем как-то писателю П.Сергеенко: «Он ни во что не верил, - в тамошнее...» Что общего было между друзьями? Любовь к искусству В разное время они едут за границу, посещают Всемирную выставку в Париже. Нестеров приезжает, покоренный мистиком Пюви де Шаванном. Левитан не находит слов, чтобы выразить свое отвращение к этому художнику. Но они не поссорились, умея уважать убеждения друг друга. Долго каждый из них искал свой путь в искусстве. В 1889 году Левитан по волжским впечатлениям написал картины, говорящие о растущей самобытности. В этом же году Нестеров показал первую картину на Передвижной выставке. Это был «Пустынник», и с него начинается своя тропа в творчестве Нестерова. Позади остались жанровые сценки, которые писали многие, исторические картины, в них тоже голос художника не отличался от других. Пробы в портретах - заявка на большое и славное будущее. Наконец картины религиозных сюжетов, в которых найден свой стиль. Встречались товарищи редко, урывками. Нестеров уезжал учиться в Академию, вернулся в Московское училище, когда Левитан его окончил, часто гостил у родных в Уфе. Но чем реже встречи, тем они желаннее, насыщенней.