|
Левитан в имении
Бабкино, 1898 год
|
|
Глава вторая - Свежий ветер
19 апреля 1890 года Левитан провожал Чехова на Сахалин. Ехал с писателем до Сергиевской лавры.
На вокзал опоздал доктор Кувшинников. Он примчался почти перед отходом поезда и повесил Антону Павловичу через плечо дорожную фляжку в кожаном чехле. В ней был коньяк, который Доктор наказывал выпить только на берегу океана.
Чехов не нарушил обещания. Он писал Кувшинниковой, что ест Удивительную икру, а «бутылка с коньяком будет раскупорена на берегу Великого океана».
Несколько месяцев о дорогом путешественнике напоминали только редкие письма. И почти не было ни одного, обращенного к сестре, в котором Антон Павлович не вспоминал бы о друге. Волга и Плес вызывают в его памяти «томного Левитана». Суровая, величественная природа Сибири возбуждает сожаление о том, что рядом нет художника. «И горы, и Енисей одарили меня такими ощущениями, которые сторицею вознаградили меня за все пережитые кувырколлегии и которые заставили меня обругать Левитана болваном за то, что он имел глупость не поехать со мной»
Эпитеты становятся все злее, а природа все самобытнее. Однако в каждом письме Чехов просит передать привет «красивому Левитану».
«Прогулка по Байкалу вышла чудная, во веки веков не забуду» И опять художник этого не видит: «Дорога лесная: направо лес, идущий на гору, налево лес, спускающийся вниз к Байкалу Какие овраги, какие скалы! Тон у Байкала нежный, теплый»
Левитан и сам, видимо, сожалел, что не поехал с Чеховым. Но сейчас он спешил после Парижа и Италии скорее опять в Плес Туда, где наедине с природой приведет в порядок все мысли и впечатления.
Легенда и быль
Вторая половина дома, в котором Левитан устроил ателье, при надлежала плесскому купцу Грошеву» Он недавно женился на воспитаннице богатого фабриканта из соседнего поселка Анна Александровна попала в душную семью старообрядцев-фанатиков, изнывала под гнетом жестокой свекрови Молодой муж, с виду довольно приятный, женившийся по любви, тоже ничем не мог облегчить участь Анны.
Она тосковала, металась. В доме опекуна ей довелось получить кое-какое образование у гувернанток, приглашенных к его дочерям.
Анна тянулась к знаниям, любила читать. Но для свекрови книги - дьявольское наваждение В доме у Грошева была своя молельня. Он, сам истый старообрядец, требовал и от жены постов да поклонов перед иконами.
Грошева познакомилась с художниками подружилась с Софьей Петровной.
Кувшинникова вспоминала об этой встрече.
«Судьбе угодно было впутать нас в семейную драму одной симпатичной женщины-старообрядки. Мятущаяся ее душа изнывала под гнетом тяжелой семейной жизни, и, случайно познакомившись с нами, она нашла в нас отклик многому из того, что бродило в ее душе. Невольно мы очень сдружились, и, когда у этой женщины созрело решение уйти из семьи, нам пришлось целыми часами обсуждать с ней разные подробности, как это сделать. Видеться приходилось тайком по вечерам, и вот, бывало я брожу с нею в подгородной рощице, а Левитан стережет нас на пригорке и в то я«? время любуется тихой зарей, догорающей над городком».
В это лето с художниками приехал на этюды и С.Т.Морозов - сын фабриканта. Он пробовал силы в живописи, брал уроки у Левитана и, прослышав об изумительной природе Плеса захотел там поработать.
Он принял близкое участие в судьбе Грошевой, вызвался помочь деньгами, нанял лошадей. Анна Александровна уехала из Плeca с Морозовым.
Для тихой жизни маленького городка с благовестом церквей йод праздник и семейным домостроем поступок Анны Грошевой прозвучал как неожиданный взрыв.
Муж поехал в Москву урезонивать жену. Она отказалась вернуться. А судьба ее сложилась далеко не так блистательно, как это казалось.
История эта поросла быльем, и, пожалуй, в наши дни никто о ней не вспоминал, если бы писатель Северцев-Полилов в 1903 году не выпустил роман под названием «Развиватели» и не сделал участников бегства Анны Грошевой его героями.
Имена очень прозрачно изменены. Левитан зовется Львовским, Кувшинникова - Хрустальниковой, Морозов - Зиминым, Грощев - Полушкиным. Соответственно названы и другие действующие лица.
Уже ироническим названием «Развиватели» писатель обвиняет художников в ложном просветительстве, в том, что они подговорили Грошеву бежать из дому, а потом бросили на произвол судьбы. Обвинение адресовалось и Левитану, через три года после его смерти.
При жизни художника писатель не отважился бы на такой пасквиль, а он даже осмелился посвятить свой роман А.П.Чехову. Северцев-Полилов был знаком с Левитаном, виделся с ним в Плесе и, конечно, знал, что одержимому работой художнику было не до побега Грошевой. Он был просто невольным свидетелем этой и истории.
Северцев-Полилов подробно рассказал, как Левитан писал масляным в красками портрет Анны Грошевой на фоне распустившихся кустов шиповника. И с тех пор как роман «Развиватели» зачитывался в Плесе до дыр, старики подтверждали, что Левитан действительно писал Грошеву, да еще один портрет ее мужу, а другой - себе.
Где этот портрет, никто вам не скажет. Видимо, вымысел романиста перешел в жизнь, с годами стал выдаваться за быль. В Плесе нам удалось найти фотографию Анны с мужем, снятую вскоре после свадьбы. Старинный снимок утратил свежесть, к тому же он был не пропечатан.
На нас пристально смотрят вопрошающие глаза. Их встревоженный взгляд выдает натуру мятежную, ищущую. Если к мягкому овалу круглого лица прибавить яркие краски молодости, то возникнет образ милой женщины.
|
