На главную     
Биография
Шедевры
Картины
Рисунки
Этюды
Фото архив
Хронология
Его письма
Цитаты

Левитан и
Нестеров


Левитан и
Коровин


Левитан
и Чехов


Ал. Бенуа
и Левитан


Пастернак
о Левитане


В.Бакшеев
о Левитане


А.Головин
о Левитане


Федоров-
Давыдов
о Левитане


Тайна
Сказка
"Озеро"
Пастели
Музеи
Книжки
Гостевая
Ссылки

Крымов о
Левитане


Чуковский
о Левитане


Паустовский
о Левитане


Маковский
о Левитане


Островский
о Левитане


Волынский
о Левитане


В.Манин

Пророкова
о Левитане


Дружинкина
о Левитане


"Золотой
Плёс"


Евдокимов
о Левитане


Н.С.Шер
о Левитане


Захаренкова


   "Золотой Плес". Повесть Николая Смирнова об Исааке Левитане

   

 
1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12 - 13 - 14 - 15 - 16 - 17 - 18 - 19 - 20 - 21 - 22 - 23 - 24 - 25 - 26 - 27 - 28 - 29 - 30 - 31 - 32 - 33 - 34 - 35 - 36 - 37 - 38 - 39 - 40 - 41 - 42
Золотой Плес Золотой Плес. 1889

 
Закусывали, пили крепкий чай с каким-то особенно вкусным домашним печеньем, разговаривали об охоте, о несложной городской жизни. Исаак Ильич говорил о Москве, о Чехове, которого Иван Федорович читал и ценил и потому слушал художника с острым и благодарным любопытством.
Искреннее радушие Ивана Федоровича, его веселая беззаботность и теплая простота глубоко тронули неизбалованного художника.
И когда, прощаясь, Иван Федорович попросил у художника разрешения встречаться с ним, Исаак Ильич, крепко пожимая ему руку, сказал:
- Всегда, всегда рад вас видеть.
Была уже поздняя, безлунная ночь, город терялся в теплом мраке, по реке тянулись и перевивались отражения притушенных звезд. Художник, вызывая лодку, выстрелил, наполнив реку и овраги резким, долго и раскатисто повторяемым грохотом.
С городского берега раздался ответный выстрел.
«Неужели Софи?» - подумал Исаак Ильич и опять, как и днем, почувствовал теплую радость. Скоро послышался плеск весел, потом зачернела неторопливо надвигавшаяся лодка, раздался тревожно-восторженный голос Софьи Петровны:
- Где вы, заблудшее созданье?
Подогнав лодку к берегу, она молодо выпрыгнула на песок, бросилась к художнику.
- Это безобразие, Исаак, - быстро и нервно заговорила она, - пропадать за полночь, не предупредив, заставить переживать такие ужасные часы...
Софья Петровна не договорила и, повернувшись к Весте, весело махнувшей к ней на грудь, обняла ее за голову.
Исаак Ильич, целуя одну за другой горячие от весел женские руки, ласково сказал:
- Это все-таки безрассудство: ночью, в лодке, одна...
- Да если бы вы не появились еще час, я пошла бы в лес искать вас, - уже тихо ответила Софья Петровна.
Она шутливо погрозила художнику веслом.
- Ну ладно, лезьте скорее на корму. Садясь за весла, она пытливо спросила:
- Где же вы все-таки пропадали?
- Очень далеко зашел, убил, между прочим, шесть тетеревов и глухаря - бросаю его к вашим ногам! - был в цыганском таборе, потом в гостях у одного очень милого и симпатичного человека...
- В таборе, в гостях... - передразнила Софья Петровна и быстро погнала лодку.

Глава девятая

Удивителен портрет Левитана, написанный Серовым, тот, где он изображен сидящим в кресле: глубокая грусть в больших глазах, в их пристальном взгляде, тихая усталость в небольшой, почти женской руке, и в то же время во всем - в каждой черте лица, в скульптурном очертании высокого и округлого лба - сдержанная страстность, твердость, энергия, отблеск душевного благородства.
Он с детства видел, чувствовал, а главное - познал на самом себе обидную бедность, болезненно обострявшую его самолюбие. После смерти отца и матери все это углубилось чувством одиночества, затерянности в неуютном мире. Но в его горячем и жадном сердце жила наряду с женственностью сила и воля, цвел талант, неутомимое, с каждым днем крепчавшее влечение к творчеству п, как родник и колыбель творчества, страстная любовь к миру, к солнцу и воздуху, к ветру и лесу, к полю и облакам. Великая, поистине родственная, сыновне трогательная любовь к природе, радость искусства, рано, но глубоко осмыслившая ему жизнь, - все это в значительной мере помогло художнику пронести через бедность, обиды и горести свой дар, непрестанно совершенствуя его. Все это спасло его от участи многих даровитых современников - «вечных студентов» и «лишних людей», кончавших «самобичеванием», пьяными кабацкими слезами, с каким-то покаянным молодечеством гордившихся своей «ненужностью» и «обреченностью».
В жизни художника, целиком отданной искусству, есть что-то поистине подвижническое, страстно-высокое: неутомимость поисков, утверждение творческой самостоятельности, упорный, священный труд.
Левитан и в школьные годы, и по выходе из училища работал нередко до изнеможения. Часто, сидя где-нибудь в подмосковном лесу, он до того уставал от кисти, от красочных пятен в глазах, что тут же, в траве, под деревом, засыпал коротким сном, а проснувшись, закусывал куском черного хлеба с дешевой колбасой, насвистывал песенку, сливавшуюся с песенкой зяблика, и опять садился за работу. Но работа обычно не удовлетворяла, приходилось, замазывая написанное, начинать снова и снова.
Не удовлетворяло вообще многое - ни старая, бескровная академическая живопись, ни современники пейзажисты, у которых на первый взгляд все было хорошо, но не чувствовалось живой души природы, ее внутренней жизни, которую так родственно ощущал Исаак Ильич.
Из своих предшественников Левитан особенно ценил - как пейзажиста - Александра Иванова, а из современников - Поленова, Саврасова, Серова и Константина Коровина. «Хорошо пишут пейзажи Серов и Коровин, - говорил он, - но Серов занят другими делами, а Коровин очень уж боится «пота», труда, а жаль!..»
У Саврасова же, своего учителя, он чрезвычайно ценил две картины - «Грачи прилетели» и «Могила на Волге».
Он говорил об этих картинах:
- Посмотрите внимательно еще раз на «Грачей»… Каков сюжет этой картины? Окраина захолустного городка, старая церковь, покосившийся забор, тающий снег и на первом плане несколько березок, на которых уселись прилетевшие грачи, - и только. Какая простота! Но за этой простотой вы чувствуете мягкую, хорошую душу художника, которому все это дорого и близко его сердцу. Возьмите другую его картину- «Могила на Волге». Широкая, уходящая вдаль, могучая река с нависшей над ней тучею; впереди одинокий крест и облетевшая березка - вот и все; но в этой простоте целый мир высокой поэзии. Саврасов старался отыскать и в самом простом и обыкновенном те интимные, глубоко трогательные, часто печальные черты, которые так сильно чувствуются в нашем родном пейзаже и так неотразимо действуют на душу.


 следующая страница »

Извините меня за рекламу:

"Ах, были бы у меня деньги, купил бы я у Левитана его "Деревню", серенькую, жалконькую, затерянную, безобразную, но такой от нее веет невыразимой прелестью, что оторваться нельзя: все бы на нее смотрел да смотрел. До такой изумительной простоты и ясности мотива, до которых дошел в последнее время Левитан, никто не доходил до него, да не знаю, дойдет ли кто и после." (Чехов А.П.)



Исаак Левитан isaak-levitan.ru © 1860-2014. Все права защищены. Для писем: hi (а) isaak-levitan.ru
Републикация или использование материалов - только с однозначного разрешения www.isaak-levitan.ru


Rambler's Top100